Отдельным моментом в путешествиях по Праге является посещение знаменитого старого еврейского квартала города. В подробностях описанного в творчестве и в рассказах Густава Майринка, - например, в такой его бессмертной вещи как “Голем”. Увы, но то, что вы увидите сегодня, является лишь слабым подобием этого квартала, некогда представлявшего собой самый богатый и таинственный, и одновременно с этим и самый зловещий и малоприятный для уважающего себя челвоека уголок старой Праги. Возможно, что это и к счастью, поскольку старый квартал представлял собой специфическое трущобное место, славящееся не только евреями и их причудливыми отношениями между собой, но и традициями старой еврейской культуры, корни которой в современном мире уже полностью утрачены. Это был не только квартал торговцев, но и золотых и серебряных дел мастеров, ювелиров, ростовщиков, скупщиков и торговцев награбленным или проституток, но также и различного рода еврейских уличных коммерсантов, занимающихся продажей всего, что так или иначе попадало к ним в руки. Быт и нравы которых так хорошо были описаны Майринком. Хотя, конечно, помимо евреев здесь обитало и множество цыган, выходцев из других стран европы, бедных и нищих людей, мелких ремесленников, поденных рабочих и прочей подобной им публики. Не считая, конечно, бродяг, которых в каждом городе и во все времена всегда было в таких вот районах более чем предостаточно. Чего, например, стоил тот самый знаменитый “батальон” из книги Густава Мкайринка “Голем”.

Впрочем, это же был и квартал еврейских ученых, богословов, философов, квартал старых еврейских традиций, принесенных в самое сердце Европы из Малой Азии и с берегов Средиземноморья. Квартал каббалистов, магов, звездочетов, лекарей, знатоков камней, трав и свойств металлов, всякого рода гадателей и гадалок и специалистов в области всего того, чем славился данный специфический по своему характеру народ в центральных областях Европы, да и в самой Праге, ставшей со временем негласной “еврейской столицей” Европы и оспаривавшей это право у Варшавы, результатом чего даже стало противостояние западных и восточных евреев в европейской истории и культуре, выразившееся в итоге часто в непримиримой вражде и даже противостоянии. Отголоски которого нашли свое кровавое воплощение в годы Второй Мировой войны.

Здесь же, в еврейском квартале, расположено и здание старой синагоги. Особенный интерес представляют часы, закрепленные на фасаде этого здания. Дело в том, что в отличие от привычного нам хода стрелок, в еврейском часовом варианте они вращаются в обратную сторону, что связано с традицией отмерять время, остающееся до грядущего Конца Света и прихода Миссии, обещанного евреям их богом, а не отсчитывать часы с момента сотворения мира, как то принято в обычной часовой традиции. Т.е. время у евреев течет в обратную сторону, как и основывающееся на этом же принципе восприятие ими окружающего их мира и своего места в нем и по отношению к нему и всего того, что в этом мире не от евреев.

Очевидно, что такие сохранившиеся в рабочем состоянии часы в наше время представляют собой большую редкость. Пожалуй, что кроме как в Праге их и не сохранилось нигде в оригинальном исполнении. Тем более, что по легенде, именно пражские часы отмеряют ход времен ив мире до грядущего Конца Света, и когда они сломаются или остановятся по неизвестным причинам, по традициям местных авраамитов следует считать, что Миссия пришел в этот мир и готов начать его судить страшным судом.

Хотя, конечно, следует отметить, что не только еврейским кварталом и синагогой с часами богат и знаменит еврейский квартал Старой Праги. Здесь, например, расположен знаменитый Кривой переулок, на котором в определенные дни месяца или года можно насчитать ровно на один дом больше, чем там есть на самом деле. При том, что заходящий в этот дом человек исчезает из нашего мира уже навсегда.

Эта старая традиция и легенда сохранилась еще со времен Средневековья, когда последний дом на этой улице выходил к обрыву, специфическая оптическая иллюзия, создаваемая фонарями в районе которого в туманные ночи, была настолько правдоподобной, что человек воспринимал сгущавшийся на этой улице туман и “отражающиеся” в нем дома в виде еще одного, выступавшего в колышащемся полумраке причудливыми очертаниями здания. А с учетом того, что часто от местных шинкарей по этой улице, освещенной тусклыми масляными или газовыми фонарями, выходили подвыпившие люди, то нет ничего удивительного в том, что ввиду “нехороших” особенностей и специфики квартала, а также крутого обрыва прямо к воде реки в конце этого переулка их действительно никто больше никогда не видел.

Тем более, что фонарщики в городе были тоже из местных евреев, которые активно экономили на выделяемом им масле, предпочитая готовить на нем и съедать его с пищей и кашей, активно разбавляя то немногое, что доходило до масляных резревуаров фонарей различными суррогатными смесями, в результате чего пражские фонари всегда отчаянно чадили, плохо горели и не давали практически никакого света.

Так или иначе, но это все осталось в далеком прошлом, потому что когад в один прекрасный момент городские власти решили искоренить весь этот еврейский вертеп на территории Праги, они полностью снесли сразу несколько кварталов в этом районе, а на очистившемся пространстве возвели современные для того времени дома, прекратив сложившееся за несколько столетий анклавное проживание евреев на территории города, как и покончив с неконтролируемпостью для властей данной публики ввиду традиционно присутствовавшей в их среде круговой поруки и общеквартального обычая молчать о своих делах и о том, кто и что видел и узнал.

Впрочем, из отдельных объектов еврейского наследия и в наши дни важным украшением Праги является старое еврейское кладбище. Увы, но на нем больше не хоронят. Даже за очень большие деньги. И все из-за того, что хоронить здесь больше негде. Из-за скученности захоронений, каменные плиты еврейских надгробий не просто уже не могут здесь лежать так, как им положено даже впритык друг к другу, как в панельных домах, а им даже не хватает места для того, чтобы стоять вертикально, вплотную друг к другу, образуя плотный частокол, если не конгломерат каменных плит и изваяний разных столетий, как простых по исполнению, так и обильно украшенных полустершимися за долгие годы корявыми каббалистическими знаками, рисунками и письменами. В результате чего могильные плиты стоят здесь в несколько ярусов, - несмотря на все инженерные ухищрения, ежеминутно угрожая обвалиться на головы зазевавшихся прохожих и туристов.

Отдельным объектом паломничества здесь является захоронение знаменитого каббалиста и алхимика Бен-Бецалеля. О котором большинство советских и российских граждан узнали из повести А. и Б. Стругацких “Понедельник начинается в субботу”. Впрочем, кто-то еще смотрел и довольно забавный черно-белый фильм “Пекарь императора”, но таких в целом по стране было мало как в годы СССР, так и теперь, когда об этом фильме за давностью лет и деградацией вкусов даже никто уже и не сышал.

Пожалуй, это единственная из могил, которая уцелела на этом кладбище в первоначальном виде. Или, по крайней мере, та могила, надгробие на которой лежит на земле (хотя, не обязательно, конечно, на своем первоначальном месте), а не стоит в “почетном карауле” вокруг, как это делают другие надгробия, выстроившиеся к тому же часто в несколько ярусов.

Что только не связывается здесь с именем этого оккультиста и с легендарной традицией, повествующей о жизни этого человека. Считается, что тот, кто выпьет стакан воды, немного постоявший на солнце на могиле алхимика, обретет здоровье и способности к оккультным наукам. По другой версии, - получит способность исцелять людей. А тот, кто будет носить на шее золотую цепочку с украшением, также оставленными на некоторое время под этой плитой, обретет богатство, удачу и притягательность для денег. А тому, кто приложит к своим детородным органам немного земли с этой могилы, гарантируется не просто высокая плодовитость, но и безусловный успех у всех женщин. Или мужчин, - поскольку эта традиция в равной степени распространяется и на тех, и на других. Правда, почему-то, только на евреев.

Но более простыми и часто встречающимися являются обычные просьбы этому давно почившему алхимику о какой-либо помощи, в результате чего, по аналогии со знаменитой иерусалимской Стеной плача, могильное сооружение над месте последнего пристанища легендарного каббалиста и чернокнижник сегодня настолько плотно бывает завалено сложенными и приклеенными к нему листками бумаги с просьбами, что пражской администрации приходится даже специально договариваться с евреями из местной синагоги об их удалении и сжигании в соответствии с принятым у них ритуалом. Хотя те чванятся и соглашаются это делать только за деньги, ввиду того, что такие вот просьбы на могилах можно подавать только самому еврейскому Богу, а не оккультных дел мастеру чешского прошлого, приравниваемого тем самым к некоему божественному началу. Впрочем, чистота на могиле восстанавливается ненадолго. Ровно до следующего дня и до следующего посещения клабдища туристами.

Помню, с этой могилой была связана одна в чем-то забавная, а в чем-то и трагическая история. Как-то, одна из особо экзальтированных советских туристок, приехавшая в Прагу, настолько прониклась ее духом, что зайдя на еврейское кладбщие на могилу к покойному алхимику, от восторга переполнявших ее чувств она громогласно сказала: “Как же здесь все хорошо ! Как бы я хотела здесь остаться !” И, увы, осталась. Ее желание исполнилось. При выходе с кладбища ей прихватило сердце. К сожалению, спасти ее не удалось. Из чего следует простая, но недвусмысленная мораль дял всех любителей посещений мест традиционного обращения к высшимсилам: “Осторожней с тем, что просите ! А то возьмут, да и дадут случайно !”

Впрочем, не все так страшно на еврейском кладбище. Ведь пройдя буквально один-два квартала, вы обязательно попадете к известной в прошлом на весь литературный мир площади, на которой расположен пивной кабачок “У чаши”, ставший знаменитым после публикации Ярославом Гашеком своего романа о похождениях Бравого Солдата Швейка. В советские годы здесь всегда и всенепременно собирались туристы из СССР. Поскольку выпить хотя бы раз в жизни одну, а то и две кружечки пива за здоровье известного писателя, его книг и его героев считалось таким же святым делом, как и посетить мавзолей Ленина в Москве. Поэтому здесь никогда не пустовало ни одного места. Ни в какое из времен года. Более того, со временем здесь даже появилось несколько заведений с таким же или со схожим названием, оспаривающих друг у друга первенство за эксплуатацию образа Гашека и его героя. Однако сегодня ажиотаж вокруг этого места значительно поугас. Швейка не помнят даже молодые чехи. А что уж говорить о россиянах ? И уж тем более, - что говорить о том, чтобы в Праге искать пивное заведение, как-то связанное с его именем. Когда кругом и без того столько пива ?