Герои – Вася Иванов и Ваня Васильев. Оба – старшеклассники, любители военной истории. Само собой – имперцы по натуре и убеждениям. Большие специалисты по военной технике, амуниции, оружию. Часами просиживают на соответствующих военных форумах, там их любят и уважают.
На остальных форумах их не очень любят, потому что они засранцы. Могут, например, влезть в обсуждение какого-нибудь фильма и объяснить всем остальным, что режиссер – идиот и бездарь, ибо не знает, что в июле 1942 рядовой вермахта не мог стрелять из винтовки образца 1944 года, а на форме советских солдат в указанный период были совершенно не такие пуговицы.
«И как только я увидел это на пятой минуте фильма, так понял, что ждать ничего хорошего от этого кина не стоит. В топку!».
Если фильм американский, то достается не только режиссеру, но и всем американцам. Если российский, то либералам и демократам.
При этом между собой они не очень ладят, потому что не могут сойтись в нескольких архиважных вопросах – например в том какого цвета были носки у поваров немецких горных егерей во время вторжения в Польшу.
И вот как-то летним вечером, каждый сам по себе, они идут на прогулку в парк. У обоих мп3-плееры. Вася слушает немецкие военные марши, Ваня – песни о Сталине. Потому что Вася больше интересуется Третьим рейхом, а Ваня сталинским периодом в СССР.
В парке они сталкиваются нос к носу на узкой дорожке у пруда. Тут между ними снова начинается дискуссия на тему цвета носок у поваров егерей. Спор перерастает в драку. Они вцепляются друг другу в волосы и падают в пруд…

И выныривают летом 1942-го года, где-то в фронтовой зоне. Они этого еще не понимают, продолжают друг друга мутузить, но потом силы их иссякают, и они начинают озираться.
Мобилы не ловят сигнал, радио ФМ нет. Куда идти – непонятно. Оба теоретика плохо ориентируются в лесу. Ваня вспоминает, что камень всегда обрастает мхом с юга, а Вася, что муравьи всегда ползут на север.
Ваня решает идти на север, Вася на юг.
И пошли они – Вася на запад, а Ваня на восток.
Через несколько километров Вася натыкается на немецкую автоколонну.
Впереди едет «кюбельваген», за ним «хорьх», два грузовика «опель», один грузовик «мерседес» и еще три мотоцикла БМВ с колясками.
Вася решает, что идут съемки какого-то фильма и присмотревшись к колонне, выходит на дорогу перед ней.
Колонна останавливается.
- Кто ты такой? – спрашивает оберстлейтенант на чистом немецком языке. – Вас ист дас, доннерветтер?!
«Ага! – думает Вася с улыбкой. – Поганые демократические киношники. Решили, что раз актеры по-немецки лопочут, значит, в остальном можно забить на достоверность. Сейчас я вам покажу!»
И он обращается к оберсту на немецком, который знает неплохо, благодаря штудированию немецкой литературы об оружии и амуниции.
- Так не пойдет! – заявляет он немцу. – Какой у нас год?!
- 1942! – сообщает ошарашенный оберст.
- Так я и думал! Ваш персонаж не мог носить в России такие сапоги. Вам должны были выдать другие, согласно приказу номер 5617, от семнадцатого апрел 1941-го. И что у вас за камуфляж на машине, я вас умоляю – не могло быть таких цветов на Восточном фронте в сорок втором. Это же курам на смех! А вы (обращается он к фельдфебелю) не можете быть вооружены винтовкой, у вас должен быть только вальтер. А вот тот пулеметчик на мотоцикле носит нашивки старого образца. Это же позор! Нарушение всех инструкций! И вообще, вы все неправильно одеты, а машины едут не в том порядке, в каком должны ехать.
Оберст лезет в инструкции и узнает, что этот странный молодой человек – прав.
Колонна встала надолго. С пулеметчика сдирают «неправильные» нашивки, у фельдфебеля отбирают винтовку, машины – меняют местами и срочно перекрашивают, дабы не нарушать инструкций, приказов и установлений, ибо это для немецкого солдата – хуже смерти. В штаб по рации передают сообщение о том, что нужно прислать другую форму и оружие.
А тем временем Ваня идет на восток и натыкается на подразделение советской армии, которое собирается устроить засаду на дороге.
Ваня тоже решает, что снимается кино и считает нужным проконсультировать актеров.
- Что это у вас за бомжатский вид?! – строго спрашивает он одного солдата. – В прекрасной книжке Петра Пупыркина «1001 миф о войне» ясно сказано, что все советские солдаты в указанный период получили новое обмундирование и вооружение. А у вас ремень довоенного образца!
- А вы почему с берданкой ходите, - переходит Ваня к старику-проводнику из местных. - Возьмите нормальную винтовку! И побрейтесь, а то на вас смотреть неприятно.
- Ах ты е…й му…к! – говорит старик.
- И не смейте материться на экране! Тоже мне взяли моду, либерасты – изображать наших людей в негативном свете! Немцы-то у вас все джентльмены!
- Да я щас тебя! – старик поднимает берданку, целится в Ваню. – По закону военного времени!
- Не было такого, – категорично заявляет Ваня, – чтоб невиновного, без трибунала расстреляли. Тогда бы никакой армии не осталось. Показывайте правду! Читайте Пупыркина. Довольно порочить образ советского воина-победителя. При Сталине вы бы поплясали!
Старик готов спустить курок, но стоящий рядом политрук нервно вздрагивает при упоминании Сталина. Решив, что наглый юнец может быть прислан в качестве проверяющего, он приказывает всем переодеться, побриться, и вооружить проводника лучшей винтовкой в отряде. И строго-настрого запрещает материться.
И вот значит, время идет, немцы переодеваются, перевооружаются и красят машины из любви к инструкциям, наши – бреются и прекращают материться из страха перед командованием, Ваня и Вася вовсю распоряжаются, война стоит, никто не стреляет…

Дальше надо еще какую-нибудь романтическую линию, но я это еще не продумал до конца. А идея оригинальная, не подкопаешься. Такой фильм просто обречен на кассовый успех.

Война. Семья Курагина уезжает в тыл вместе с остальными семьями, все деревенские мужики уходят на фронт. Максим Курагин, он же Борис Покровский некстати подворачивает ногу, и его оставляют в деревне – когда нога заживет, он должен будет наладить связь с партизанами и передавать им всякие важные сведения.
Курагин рвется на фронт, и едва нога заживает, едет на телеге к станции, чтобы присоединиться к одной из частей. На станции останавливается поезд с эвакуированными из Москвы жителями. Среди эвакуированных – семья Бори Покровского. Он узнает отца, мать. Они узнают его. Крик матери – «Боря!». И тут же Максима окликает милиционер, который дежурит на станции – «Эй, Курагин!».
Вопрос в наполненных слезами глазах матери (крупный план) – «Обозналась?».
Недоверие в глазах милиционера (крупный план) – «Почему Боря? Может он шпион?».
Максим, он же Боря Покровский бежит со станции, пока его не расстреляли по законам военного времени. Милиционер ищет Курагина в его хате, но не находит, потому что тот прячется в подполе дома бабушки Ани Курагиной.
Свет пробивается сквозь щели в полу. Курагин жует сухарь. Крупный план его лица. Голос за кадром: «И потянулись часы томительного ожидания…»
Несколько дней Курагин не решается выйти наружу, но вот однажды утром над деревней загудел авиационный двигатель. Курагин выходит из дома, смотрит в небо – истребитель с красными звездами на крыльях садится за околицей.
Курагин бежит туда, видит, как пилот копается в моторе. Курагин подходит, вспоминает то, чего ему учили в ОСОАВИАХИМе, помогает исправить неполадку. Пилот вытаскивает наган и целится в Курагина.
Потому что не может быть, чтобы простой деревенский мужичок так хорошо разбирался в авиационных моторах! Видно шпион он! (крупный план лица летчика, прищуренные глаза, револьвер).
Курагин спасается бегством, вслед ему летят пули. Курагин снова прячется в подполе дома бабушки Ани Курагиной.
Свет пробивается сквозь щели в полу. Курагин жует сухарь. Крупный план его лица. Голос за кадром: «И потянулись часы томительного ожидания…»
Пилот ищет его, не находит и, плюнув, улетает.
Наконец, когда сухари кончаются, Курагин снова выходит из подпола. В деревне никого нет, только какой-то странный старичок сидит на пороге дома председателя. Старичок говорит, что шел в город, да заблудился. Говорит по-простому – окает, гэкает. Одной ноги у него нет, одной руки – тоже, и глаз один перевязан. И зубов почти нет. Страшненький старичок.
Пожалел его Курагин, привел в дом, стал кашку ему варить. А старичок оказался старорежимным, все ругает советскую власть, да говорит, как хорошо при царе было жить. «Вот, говорит, старичок – может немцы порядок наведут?!»
Но Курагин, как сознательный советский человек объясняет старику всю неправильность и вредность его позиции. Так, за спорами проводят они день за днем. Пока в деревню не въезжают немцы.
Немцы сразу хватают Курагина и требуют показать, где прячутся партизаны! Немцев специально прислали, чтобы убить всех партизан. Если Курагин покажет, где они скрываются, то ему дадут бутылку шнапса и банку тушенки. А если не покажет – расстреляют.
Крупный план лица Курагина – он думает. «Хорошо, - говорит Курагин, - я покажу!»
И уходит поговорить со старичком.
«Дедушка, - говорит он, - беги отсюда как заяц (крупный план – старик смотрит на свою единственную ногу и костыль), потому что я этих немцев заведу в самую глухомань, в болото черное, где мы с соседом моим Прохором едва не сгинули, грибы собирая. Вот туда я их поведу, и пусть они пропадут там вместе со мной, горемычным! А ты беги отсюда, пока можешь!»
Старик вздыхает, потрясенный самоотверженностью Курагина. «Прощай, - говорит, - новый Сусанин». И убегает со всей возможной скоростью из деревни.
А Курагин ведет немцев к черному болоту, к поганой трясине, где якобы притаились партизаны. Идут они, идут и вот уже болото впереди, а возле болота костры партизанские горят.
Потому что партизаны там, в самом деле, устроили лагерь – место-то удобное, глухое и добраться до него без проводника невозможно.
Немцы видят костры, радуются, отдают Курагину шнапс и тушенку и идут окружать партизан, но по незнанию особенностей местного ландшафта проваливаются в топи и все гибнут.
Тут партизаны высыпают из своих палаток, смотрят на тонущих немцев, смотрят на Курагина (крупный план – лица партизан, Курагин прижимает к груди шнапс и тушенку). «Предатель!» - говорит живописная партизанка и тычет пальцем в Курагина. Он бросает шнапс и тушенку и убегает назад в деревню. Вслед ему летят вилы, колья и пули.
Он прибегает в деревню и снова прячется в подполе дома бабушки Ани Курагиной.
Свет пробивается сквозь щели в полу. Курагин жует сухарь. Крупный план его лица. Голос за кадром: «И потянулись часы томительного ожидания…»
Партизаны ищут его, но не находят и уходят.
И вот снова гудят моторы на улице – новые немцы приезжают и занимают дом бабушки Ани Курагиной. Ходят над головой Курагина, говорят по-немецки, смеются, на гармошках губных играют.
Потом один скрипку достал – это был один немецкий офицер, он с собой скрипку возил. Стал играть. Но играет плохо, а Курагин этого вынести не может – у него слух музыкальный. Он поднимается из подпола весь в паутине, голодный, забирает у опешившего немца скрипку и начинает играть. Самозабвенно, закрыв глаза (крупный план) – он столько времени не держал в руках скрипки. Немцы заворожено слушают. Курагин заканчивает. Открывает глаза.
Немецкий солдат (грубое простое лицо) протягивает ему балалайку. «Рус, играть!»
Курагин смотрит на него с ненавистью (крупный план сузившихся глаз), хватает балалайку за гриф и бьет немца с размаху по голове. Немец падает, остальные хватаются за оружие, но Курагина уже не остановить. Балалайкой он выбивает оружие из их рук и убивает всех немцев – пять человек! Стоит, тяжело дышит, в руке сломанная балалайка.
Дверь распахивается, на пороге появляется немецкий автоматчик, он направляет на Курагина «шмайссер». И падает, оглушенный ударом костыля. В дом входит наш знакомый – старорежимный старичок. Старичок отбрасывает костыль – у него две ноги, просто он одну поджимал, притворяясь инвалидом. И руки у него две – просто он одну прятал за спину. И глаза у него все на месте – он снимает повязку. И зубы есть – он вставляет себе челюсти. Разгибается, снимает с лица грим – перед нами статный мужчина лет тридцати пяти с военной выправкой.
Он представляется без оканья и гэканья – «советский разведчик Петр Анисимов!».
Простым старичком-инвалидом он прикидывался для маскировки.
Курагин в недоумении, зачем же он расхваливал старые порядки?! «А это чтобы проверить – наш ли ты человек?» - объясняет Петр Анисимов. – «Вижу теперь, что наш! Советский!».
Курагин падает в объятия бывшего старичка. На глазах его выступают слезы. Вокруг валяются мертвые немцы. И брошенная в схватке скрипка.

КОНЕЦ ВТОРОЙ СЕРИИ

Каня Казмирович
Материалы пресс-конференции, посвященной проблеме летучего карпатского ежика-вампира

Участвуют:
- представитель организации Greenpease, безвозмездно изучающий кровососущего ежика на протяжении 25 лет;
- карпатский фермер, для которого летучие ежики - неотьемлемая часть родной природы;
- отець Миколай, духовный попечитель прихода небольшой карпатской деревни.

Ведущий:
"Летучий трансильванский ежик-вампир" - существо, доставляющее немало неприятностей аборигенному населению Трансильвании и Западных Карпат. Ето ночное кровососущее, которое вьет гнезда на деревьях и представляет собой немалую опасность для неосторожного ночного путешественника. В количестве более двух штук, летучие ежи способны засосать жертву до смерти. Своим возникновением и существованием этот вид обязан, скорее всего, дурной славе определенного сорта, которой пользуется карпатская местность. В частности, Трансильвания издавна славилась вампирами, опасными для жизни и здоровья человека.

Вопрос ведущему задает карпатский фермер:
- А во той з гринпіса мені казав, що у москалів є ціле місто, що назвали по імені тих їжів - Їжевськ. То правда чи він бреше?

Ведущий:
Певно, бреше.
...Говорят, что защититься от летучего ежа можно с помощью простого препарата крови, который продается в аптеках в виде гематогена. Фермеры, для которых летучие ежи превращаются в бич и "божью кару", всегда имеют при себе палочку освященного в местной церкви препарата крови. При внезапном нападении с воздуха, такая палочка зашвыривается далеко в кусты и отвлекает ежей. Попробовав освященного гематогена, вампир тут же лишается своей кровожадности. Еж сбрасывает крылья и превращается в миролюбивое и хорошо знакомое всем животное, которое с этих пор представляет угрозу лишь для насекомых, змей и лягушек.

Вопрос ведущего карпатскому фермеру, который ненавидит летучих ежей:
- А як пан мислить, можна брати до вампірів не імпортовий гематоген, а українську кишку, кров"янку, що є, так би мовити, еквівалентом препарату крові?

Ответ карпатского фермера:
- Гей би ти здурів, чоловіче? Та хто ж тій скотині ще ковбасу буде носити?! Та я ліпше псові дам!!

Ведущий:
Не кажіть"здурів", пане, бо то все в газеті пропишуть. Послушаем лучше, что скажет о карпатских летучих ежах специалист, потративший 25 лет на их изучение.

Представитель Greenpease, с нежностью:
Летучий кровососущий ежик - эндемик. К сожалению, он не пользуется такой широкой известностью, как человекообразные, мышевидные и собакоподобные вампиры. Тем не менее это не мешает ему оставаться подлинной гордостью, можно даже сказать, жемчужиной карпатской фауны. Ежик-вампир занесен в Красную книгу и нуждается в заботе и охране как редкий, вымирающий вид. Несмотря на полную очевидность этого, на постоянное сокращение численности особей и границ ареала, меры, принимаемые международными организациями c целью восстановления численности вида (организация ежатников, вампирников) представляются явно недостаточными. Однако, прежде всего, предстоит побороть укоренившееся в представлениях местного населения понятие "зловредности", приписываемой кровососущим ежикам. Из-за своей биологически обоснованной системы питания этот ежик безвинно назван врагом человечества. Местное население либо безжалостно истребляет летучих ежиков-вампиров, либо, с помощью гематогена, искусственно увеличивает поголовье ежиков обычных, численность которых и так достигает угрожающих размеров. Задача гуманистически ориентированных природоохранных организаций - примирить Человека и Природу; уповая на терпимость, преодолеть предрассудки.

Ведущий:
Благодарим представителя Greenpease за прочувствованную лекцию о ежиках-вампирах. За нашим столом, однако, присутствуют люди, которые не разделяют точку зрения, приведенную выше.

Карпатский фермер:
...Так ото ми в неділю йдемо до церкви св"ятити гематоген. Панотець каже, шо тре любити всі Божі тварі. Но то ж хіба боже звірє? То ж сатанисько, уйобисько! За сов"єтів, правда, свяченої крові було не дістати. Та скотина аж покрівлю порпала, бо хотіла живого м"єса. Стріляли в неї з дубельтівки через шпару у вікні, аж на клоччя розносило холєру. Аж, вибачєйте, гівно з неї летіло. Вдень воно смирне. Зато вночі - посцєти не вийдеш. Раз моя жінка пішла в повітку по яйці. А та зволоч сидит в куті. Тоді жінка мене позвала і ми вдвох того їжа затовкли. Теперка Панотець в неділю св"ятить гематоген, а ми вже вдома мішаєм го зі щуриною труткою і кидаєм тим їжам. Най би повиздихала та скотина, що не дає спокійно жити добрим людям!!

Ведущий:
Вот такие разные взгляды, разные, можно сказать, жизненные позиции. На таком перекрестке пора нам обратиться к духовному авторитету. Что может сказать о ежах-вампирах отець Миколай?

Отець Миколай:
- Незвіданні путі Твої, Господи, і незвіданні кари, що посилаєш Ти за гріхи наші. Живемо ми у темені та печалі духовній, і за те мусимо терпіти, як і Господь наш страждав. Бо як тернії вінця Господня ятрили св"яте чоло, так і ми терпимо від слуг дияволових, що в темені злизують кров нашу. Бо недосконалий є світ, що прирік страждати Христа. А в муках своїх велів Господь і нам страждати. Послушні мої парафіяни! Стишімося духом і возблагодарімо Господа за сю св"ященну кров, пролиту у час страждань та муки. Єдина крапля цієї крові ставить заслін великій тьмі війська дияволова. Кров ся св"ячена перевертає злий дух на добрий і творить Диво Господнє. ...Отак і душа стражденна, що через пелену гріха не бачить світла, приходить до Господа, вкушаючи Кров тв Тіло Спасителя нашого, і виходить зі св"ятого храму преображенною, живучи в мирі та славлячи Господа.

Ведущий:
Итак, ежами, как терниями, усыпана жизнь человеческая, и ничего поделать с этим нельзя...