[иванн]

предлагаю вместе набросать сюжетную линию сериала. Каждый может утянуть сюжет в разные стороны и разные жанры.
1 серия.
Октябрь. Вечер. Начинает темнеть. Простой безработный сценарист Иван Мефодиевич Попрыкин стоял у пивного ларька и пил дешевое отечественное пиво. Приличной работы не было давно, как и заработка. Когда-то Иван Мефодиевич написал 2 пьесы из жизни родного города Помойкореченск. Пьесы были написаны давно ещё в эпоху поздней перестройки, уже плавно перетекавший в полный базарный беспридел. Собственно поставлена была первая пьеса под громкий названием "Вперед к светлому прошлому", на сцене местного театра.
Молодой драматург хорошо помнил все три громкие рецензии на свое творение. Одна была в официальной "Заре Помойкореченска" под названием "Спорные опыты в нашей драматургической мастерской", которая отмечала новаторский дар автора пьесы, и его стремление идти в ногу со временем, иногда даже опережая его, но все - таки острожно намекала на неординарные драматургические приемы, используемые автором. Например, главная героиня пьесы в исполнении местной примы Е.И. Остроносовой минут пять бегала по сцена полуголая, отчего её большие и полные груди аппетитно вдымались и покачивались. В связи с этим впервые за многие годы в театре увеличилось количество местной молодежи. А так как местная молодежь имела привычку принимать грамм 100 - 200 - 300 перед разными культурными мероприятиями, например, дискотеками, то ситуация в театре иногда во время представлений выходила из - под контроля. Постоянно раздавались крики: "Я не понял, Колян, это все что ли? Снимай трусы давай!!!" "Командир, музыку давай!!! а че шеста нет, пусть вокруг шеста танцует!!!" Эти восторженными выкриками прогрессивная Помойкореченская молодежь восхищалась актерским талантом Елены Остроносовой.
Вторая рецензия была в "Свободном Помойкореченске" - "Культтрегерская революция свободы". Сам Иван Мефодиевич не совсем понял всего что там было написано, так как статью писал преподаватель философии местного института, но понял, что его хвалили, причем безоговорочно. А самому преподавателю было нужно показать своим коллегам, какими терминами из западной философской литературы он владеет. Особенно ему понравилось слово "культтрегерство", которое он вставлял постоянно к месту и ни к месту.
Третья статья была в "Помойкореченском коммунисте" - "С кого берут пример наши деятели культуры". По статье получалось с содержателей стриптиз баров, порнографических театров и дешевых антисоветских подрывных газеток, находящихся на содержании ЦРУ. Статья эта, как ни странно, прибавила популярности как местному театру, так и Ивану Мефодиевичу. И он стал подумывать о переезде в Москву, где его как особенно прогрессивного драматурга, особенно не хватало.
Но скоро небольшая полоса славы закончилась, как и перестройка. Деньги у театра кончились. Елена Остроносова вышла замуж за местного быстробогатеющего предпринимателя Николая Шухерберга, имеющего в некоторых кругах кличку Коля Шухер. Большие сиськи Елены Остроносовой часто вставали перед внутренним взором Попрыкина, он даже помнил ощущения их поглаживания, их тугую тяжесть в ладонях - именно это качество он ценил не меньше, чем их размер. Но все это было в прошлом. Как впрочем и Коля Шухерберг, убитый уже ещё в конце 90-х при разборках вокруг внезапно обанкротившего банка.
Вторая пьеса, ещё либеральнее и свободнее, чем первая (Попрыкин учел запросы просвещенной публики), несмотря на восторженные отзывы местного режиссера, так и не была поставлена.
Дальше была копеечная зарплата преподавателя местного вуза, надежды, и приходящие им на смену разочарования.
У ларька шли разговоры за жизнь. К столику мрачно пьющего пиво Попрыкина подошел невысокий мужчина, чья фигура имела признаки упитанности и благополучия. На смену первой кружке местного крепкого пойла, называемого крепким пивом, уже на заводе разбодяженным спиртом, пришла вторая. Разговор завязался незаметно. Собеседник оказался хирургом - ортопедом местного института, довольно популярного в округе. Немного поговорили об упадке культуры, потом незаметно перешли на достоинства разных марок машин. О последнем Попрыкин знал теоретически, только из разговоров, но тему старался поддерживать из-за приятной компании.
Минут через двадцать в состоянии среднего подпития собеседник заторопился домой. Оказалось идти по дороге вместе с Иваном Мефодиевичем. Идя по плохо освещенному тратуару в наступившей темноте, Попрыкин неожиданно услышал сигнал автомобиля. Быстро обернувшись, он увидел громаду летящего джипа. Попытка схватить за руку нового знакомого, чтобы отащить его подальше в глубь сквера, закончилась резким мощным ударом, после которого тело хирурга - ортопеда буквально снесло лавиной джипа.
Здоровая харя, высунувшаяся из окна джипа, невнятно изрекла с остановками: "ВЫ ВОООБЩЕ, У"Х"ЕЛИ В НАТУРЕ, ХОДИТЕ ГДЕ ХОТИТЕ". Добавил пару фраз ругательного свойства, харя втянулась обратно. Джип рванул с места, метров через сто ему даже удалось вернуться на дорогу. Тело хируруга лежало в метрах 10 от Ивана Мефодиевича, который не удержался на ногах, и теперь сидел на грязном асфальте. Однако вид головы ударившейся об дерево, ясно показывал, что помощь потерпевшему со стороны коллег вряд ли понадобится. Но больше Ивана Мефодиевича поразило другое. Портфель, бывший в руке у пивного знакомого - ортопеда, растегнулся, именно за него схватился Иван Мефодиевич, пытаясь оттащить своего знакомого в глубь сквера. А там... А оттуда вывались 3 зеленые пачки с заветными купюрами с портретами лидеров Соединенных Штатов.
Одна пачка лежала у ног Ивана Мефодиевича, одна дальше, одна около портфеля.
От тут -то все начинается. Ждю варианты. Потом сделаю свой.