[Охотник]

Однажды со мной произошло такое, чему я до сих пор не найду объяснений. Мне было в ту пору лет двенадцать, и я на зимние каникулы приехал к бабушке. У деревенских моих сверстников, наверное, от скуки, имелось такое развлечение - что-то вроде конкурса "Разбуди покойника". В первую ночь, когда накануне днём кого-то хоронили, требовалось, для подтверждения своей отваги, по одному идти на кладбище и, встав на свежей могиле, зажечь факел из бересты, чтобы его увидели остальные, которые в это время находились на краю кладбищенского проулка - это примерно в трех сотнях метрах от ограды кладбища. В день моего приезда, как раз похоронили какую-то старуху. Я её не знал, даже не разу не видел, но ребята говорили, что о ней ходит слух, как о колдуньи, что, дескать, люди видели, как та колдует, приводили примеры последствий её колдовства (кто-то там от наведённой порчи заболел, а потом умер)... Ну то не суть. Прикол в том, что пацаны решили в грядущую ночь снова испытать свою отвагу. Как и положено в таких делах, к полуночи мы собрались у кладбищенского проулка. Бросили жребий. Первому выпало идти мне. Я попёрся. Добрался до нужной могилы, зажёг факел, встал на неё, помаячил огнём, получил от друзей такой же сигнал, что те меня увидели, затушил пламя в снегу и тронулся обратно. И вот здесь произошло то, чему я до сих пор удивляюсь... Как я, в ту пору малолетний пацан, по существу ещё ребёнок, не описался, не закричал и, вообще, не потерял рассудок. Мне показалось, будто сзади, меня кто-то, едва заметно, коснулся. Я обернулся. Передо мной, буквально на расстоянии вытянутой руки стоит сгорбившаяся бабка. На щеке, толи бородавка, толи родинка размером с трёхкопеечную монету, глаза чёрные, лицо белое, что снег, из-под платка на лоб свисает до переносицы локон седых волос. Но самым ужасным был рот. Старуха разинула его в страшной гримасе, как будто пытаясь меня укусить. Во всяком случае, мне так показалось. Я смотрел на неё всего секунду, но все черты лица запомнил на всю жизнь. В следующий миг я подорвался - любой спринтер позавидует. Не помню, как пробежал эти триста метров. Не то я так быстро бежал, не то сознание просто отключилось (я до сих пор это анализирую и не найду ответа). Короче, добегаю до своих друзей, рассказываю им. Они, конечно, поднимают всё на смех, однако никто больше не пошёл на кладбище. Явно, мои, выпученные от страха, глаза сделали своё дело. На следующий день мы толпой двинулись смотреть следы. Ведь по логике, если там кто-то был, то должен был в снегу наследить. Я чётко запомнил то место, где стояла старуха, но там, на снежной целине, ничего не было. Ребята не верили, но, когда включили логику, то оказалось странным. Я никогда той бабки до этого не видел. Однако... Откуда я мог знать про родинку на щеке?.. А, если это глюки, то опять же... Откуда моё сознание нарисовало предо мной портрет точь в точь схожий с настоящей старухой?.. А потом мы глядели мои следы бегства. Вот это была умора. Я в один мах покрывал такое расстояние, которое ни я, никто другой повторить не могли. Один шаг шёл больше, чем за полтора. С тех пор, когда люди говорят, что приведения и всё им подобное, чушь, я отвечаю - не будите лихо, пока оно тихо...