Востриков вобрал голову и остановился у своей двери. Остап
продолжал измываться:
-- Как же насчет штанов, многоуважаемый служитель культа?
Берете? Есть еще от жилетки рукава, круг от бублика и мертвого
осла уши. Оптом всю партию -- дешевле будет. И в стульях они не
лежат, искать не надо! А?!
Дверь за служителем культа закрылась. Удовлетворенный
Остап, хлопая шнурками по ковру, медленно пошел назад. Когда
его массивная фигура отдалилась достаточно далеко, отец Федор
быстро высунул голову за дверь и с долго сдерживаемым
негодованием пискнул:
-- Сам ты дурак!
-- Что?-крикнул Остап, бросаясь обратно, но дверь была уже
заперта, и только щелкнул замок.
Остап наклонился к замочной скважине, приставил ко рту
ладонь трубой и внятно сказал:
-- Почем опиум для народа? За дверью молчали.
-- Папаша, вы пошлый человек! -- прокричал Остап.
В ту же секунду из замочной скважины выскочил и заерзал
карандаш, острием которого отец Федор пытался ужалить врага.
Концессионер вовремя отпрянул и ухватился за карандаш. Враги,
разделенные дверью, молча стали тянуть карандаш к себе.
Победила молодость, и карандаш, упираясь, как заноза, медленно
выполз из скважины. С этим трофеем Остап возвратился в свой
номер. Компаньоны еще больше развеселились.
-- И враг бежит, бежит, бежит!-пропел Остап. На ребре
карандаша он вырезал перочинным ножиком оскорбительное слово,
выбежал в коридор н, опустив карандаш в замочную амбразуру,
сейчас же вернулся.