Цитата:
Сообщение от Кинофил
Но вместо того, чтобы разобраться, почему наши конкуренты выигрывают "битвы за сердца", хотя вкладывают гораздо меньше нас, мы начинаем ной, что мы слишком хорошие для этого испорченного мира, а вокруг нас неблагодарные предатели.
|
Так разберитесь! Если всё "неправильно", то объясните как правильно. Как? В ответ вы приводите в пример колониальную политику Англии. А что в ней хорошего (только конкретно)? Создать в Китае тысячи опиумокурилен, сделать миллионы китайцев наркоманами и толкать караванами (не верблюдов, кораблей!!!) бенгальский опиум, обдирая до нитки и без того небогатую страну - этот образ действий достоин подражания, это такими методами нам надо было строить Империю? Вы, наверное, вспомните, что индийские принцы учились в Оксфорде. Ну, и что? Сыновья Шамиля учились в кадетских корпусах, прояви они желание и способности, дело дошло бы до Академии Генерального Штаба. Так что русские делали не так? Вместо того, чтобы ответить на этот вопрос, вы в очередной раз повторяете, что ваша мысль очень глубока и "средние умы" понять её не в состоянии...
Мы, русские, не мягкие, и не пушистые, но относимся, в отличие от европейцев, к цивилизации принципиально иного культурно-исторического типа. Вне зависимости от того, будем мы проявлять агрессию или в белых перчатках танцевать польку-бабочку, мы всё равно будем среди европейцев чужаками. Поэтому я с Петром и не согласен. Стоило ли брить бороду, одевать парик и морщась пить кофей - и всё ради чего? Что бы немцы и англичане признали за "своего" и за глаза не называли "варваром"? Ах, какая честь! И брились, и кофей пили, а всё равно мы для них чужие, вот уже 300 лет. И поэтому мы всегда будем чужаками для западенцев, прибалтов, поляков, венгров, чехов, потому что они тоже часть Западной цивилизации, мы тоже для них
другие.
А вот если бы Пётр плюнул на этот гнилой угол, и обратил свой взор за Урал, в сказочный мир кочевых шатров, суровых батыров, слепых певцов-сказителей и всяких там разных степных кобылиц, вот тогда бы всё могло быть иначе, и, возможно, мы бы теперь не спрашивали друг у друга, почему нас не любят карпатские аборигены. Мы бы спрашивали: а где это?
