[сэр Сергей]

Джим Джармуш о фильме "Выживут только любовники":

«Я давно хотел снять кино про вампиров. Это была моя мечта. Но то и дело возникали финансовые неурядицы. Поэтому над фильмом «Выживут только любовники» я работал так долго - целых семь лет.

Никто не хотел выделять мне деньги на эти съёмки. Сегодня всё сложнее снимать фильмы в стиле артхаус. Это кино необычное, непредсказуемое, оно по определению не может отвечать ожиданиям и требованиям всех зрителей, как, скажем, блокбастеры, которые нравятся большинству.

Артхаус предлагает новые формы и приёмы, но я вовсе не настаиваю на том, что именно он, сверкая гранями своей странной красоты, спасёт мир кино.

Но посмотрите: нас всё-таки пригласили в Канны!»

«Я хотел снять этот фильм, или его вариацию, и с самого начала он был написан вместе с Тильдой. Всякий раз, когда производство разваливалось, или мы теряли финансирование или что-то ещё, я был готов сдаться. Это было как «Что ж, я собираюсь заняться чем-нибудь другим. Это плохой знак».

Но Тильда неизменно говорила: «Нет, это хороший знак. Это значит, что мы не готовы, не всё на своих местах». Она была очень оптимистична и отражала дух Евы, так что я не мог забросить этот проект».

«Это не фильм ужасов, каковыми являются большинство фильмов о вампирах… Я думаю, это всего лишь общее представление, которое даёт возможность показать историю любви, разворачивающуюся в течение длительного времени, ведь вампиры живут очень долго. Кроме того, это исследование персонажа. Мы просто наблюдали за героями, которым посчастливилось быть очень необычными и, как я считаю, интересными.

Возможность увидеть их восприятие истории большого промежутка времени и собственной истории любви, которая охватывает всё это время, - вот что привлекает меня в этом.

Вы знаете, я прочитал кое-что о фильме, кто-то сказал: «Что ж, они вампиры, они не люди, так что…», я забыл, в чём там была суть. Однако они люди, так как они начинали как люди. Они не зомби, которые возвращаются из мира мёртвых. Вампиры не возвращаются.

Как бы то ни было, герои не всего лишь люди в переносном смысле, они на самом деле люди, которые были преображены».

«Конечно, в фильме поднимаются непростые вопросы относительно того, откуда есть пошло человечество, что мы здесь делаем, но когда вы будете смотреть фильм, вы поймёте, что мы старались сделать его как можно более лёгким. Пока я снимал ленту, мне это было ещё не до конца понятно… Мне удалось соблюсти некий баланс. Темы поднимаются серьёзные, но и поданы они легко. Это получилось как-то само собой».

«Место действия менялось вместе со сценарием, когда я делал эту версию фильма несколько лет назад. Действие предыдущего сценария происходило в Риме и Детройте, но Танжер - одно из моих любимых мест на планете, так что я просто захотел снимать там. К тому же он выглядит как место, где Ева могла быть обращена в вампира.

Мне нравится Танжер, потому что он в известной степени отделён от европейской культуры. Это не христианская и даже не алкогольная культура.

Это культура гашиша, так что там совершенно другие ощущения.

Детройт - ещё один город, который я по-настоящему, глубоко люблю. Я из Огайо, но Детройт ошеломляет. В детстве Детройт был легендой, он был Парижем Среднего Запада и очень отличался от Кливленда, который всегда ощущался культурно вторичным.

То, что случилось с Детройтом, очень трагично и грустно. Так что я зрительно и исторически исказил его ради его музыкальной культуры, промышленной культуры и его постиндустриального визуального ощущения».

«Я хотел, чтобы персонажи имели дикие причёски, чтобы они выглядели немного анималистично и даже вели себя так, как если бы были наполовину животными, а наполовину - очень утончёнными людьми… Тильда сказала: «Ты продолжаешь говорить «животное», так почему мы смотрим только на людей? Давай посмотрим на меха».

Поэтому мы стали смотреть на зверей: обезьян, лам и различные структуры шерсти и волос… В конце концов парики для Джона Хёрта, Тома, Тильды и Мии были сделаны с определённой долей человеческих волос, смешанных с шерстью коз и яков. Опять же, зачем? Я просто хотел, чтобы они выглядели немного дико».

«Музыка, написанная для фильма, является своего рода текучей или расплавленной. Я не уверен, как правильно описать её, но она кажется подходящей к чувствам фильма».

«Мы сняли фильм прошлым летом за семь недель на трёх континентах, и надо сказать, что с эмоциональной точки зрения это была самая высокая отдача в моей жизни».