[Юный сценарист]

Недавно один господин просил нечто о сельской глубинке написать, ибо остальное, по его мнению, не является заслуживающим уважения. Так вот, вспомнил - есть одно, старое.

Распогодилось намедни:
пик закончился дождя.
На завалинку соседи
собираются, кряхтя.

Кто поддатый, кто не очень,
кто с женою, кто один,
подходил серьезный очень
деревенский господин.

Пиджаки лоснятся прошлым,
сандалеты и трико,
разговор закатом долгим
разносился далеко.

У кого коза сомлела -
не доится, хоть убей;
то ли в корме было дело,
то ли что-то стало с ней.

Купы тоже - то несутся,
то бастуют, мать их так,
надо б петуху проснуться,
а то ходит кое-как.

Кот мышей не ловит, злыдень,
мирно дремлет на печи,
только хвост мохнатый виден -
свесился на кирпичи.

Жучка снова ощенилась.
Только утопил приплод,
как гулять опять пустилась,
и такое круглый год.

Плохо выросла редиска,
и картошечке каюк:
обглодал под корень, низко
колорадский шустрый жук.

Зять на тракторе разбился.
Ну не то, чтобы совсем,
а ногою повредился -
это главная из тем.

Надо к доктору - так нет же,
говорит, и так сойдет.
Ну и пусть лежит - хоть реже
будет пьянствовать-то, вот.

Из Москвы внучок приехал,
симпатичный, но с серьгой;
отрастил за ради смеха
гребень красно-голубой.

Может, там, у них, в столицах
это правило, но тут:
удивление на лицах,
псы проходу не дают.

Дочка Нюркина, Натаха
прикатила отдыхать,
ни стыда на ней, ни страха:
городская, словом, блядь.

А ведь скромницей растили,
мол, помощницей-то быть,
только, видно, позабыли
вовремя почаще бить!

Но теперь уж поздновато,
и в коровник нипочем
не загонишь, думать надо,
ни кнутом, ни калачом.

Молодняк, как ветром сдует,
только подрасти успел:
этот менеджер, торгует,
ну а тот за драку сел.

Словом, дети разбежались -
легкой жизни поискать.
Старики одни остались,
землю некому пахать.

А ее вокруг в избытке,
глазом всю не охватить,
только лишь одни убытки
сеять, удобрять, косить.

Нынче все подорожало:
и солярка, и бензин,
знать, ее в России мало,
нефти - точно говорим.

Или всю буржуям гонят,
за валюту продают,
на Канарах виллы строят,
здесь воруют, там живут.

Свет включать - остерегайся,
цены тоже до небес;
видно, что нужны Чубайсу
наши деньги позарез!

Было пять комбайнов в поле,
а теперь осталось два,
да и те, по божьей воле,
ползают едва-едва.

Брать запчасти - разориться,
новых - вовсе не купить,
а в кредит - не расплатиться,
в кабале у банка жить.

Молоко сдавать - копейки,
проще все в канаву слить,
а коров пустить на стейки,
всех на мясо порубить.

Пусть бурьяном зарастают
огороды и поля,
так, наверное, считают
грамотеи из Кремля.

И скотину не пристало
разводить и содержать,
мясо, молоко и сало
за границей покупать.

А от скуки и безделья
самогон перегонять,
и, когда напьешься зелья,
беспробудно в доме спать.

А колхозные угодья
олигархам продадут;
их проклятое отродье
уж давно пасется тут.

Потихоньку прибирают
все подряд к своим рукам,
а деревни вымирают
с Родиной напополам.

Посмотри на это Сталин -
так заплакал бы и взвыл:
посреди страны развалин
гамбургер жует дебил.

Правил вождь порой сурово,
много жизней положил,
но уверен - что такого
никогда б не допустил!

Или это неизбежно -
черта с два кто разберет...
Засмеркалось, и неспешно
разбредается народ.

Утром снова на работу,
повелось так из веков:
невзирая на погоду
вкалывать - без дураков.

И, пока хватает мочи,
всем законам вопреки,
от зари до поздней ночи
пашут землю мужики.