Коротенькое интервью с Винсом Гиллиганом, создателем сериала "Во все тяжкие". К счастью обошлось без спойлеров к финалу сезона, хотя журналистка и пыталась выведать концовку.
Если кому интересно еще послушать про Breaking bad, то на рутрекере есть раздача тв-шоу "Комната сценаристов". В нее приглашают сценаристов популярных сериалов. В первом, и пока единственном переведенном на русский язык эпизоде, появляются как раз сценаристы сериала "Во все тяжкие". И Брайан Крэнстон в довесок.
На прошлой неделе состоялась презентация Всероссийского конкурса киносценариев ГЛАВПИТЧИНГ, на которой организаторы подробно рассказали о новом проекте. Один из организаторов — руководитель компании ГЛАВКИНО Илья Бачурин на пресс-конференции и в беседе с нашим корреспондентом подробно рассказал об условиях конкурса, сроках, его идеях и задачах.
Номинация «Экспериментальнаое кино» появилась не так давно в программе международного фестиваля «Послание к человеку». Учитывая постоянные споры по поводу подобных жанров, возникающие на этом сайте, я решил взять небольшое интервью у председателя жюри программы экспериментальных фильмов Марата Гельмана – сына знаменитого драматурга.
- Марат, так что же такое экспериментальное кино, и где проходит граница между экспериментом в обычном коротком метре и собственно экспериментальным кино?
С помощью того набора фильмов, который нам дали на суд, я сам пытался разобраться, что такое экспериментальное кино. Не уверен, что кто-то такие вещи знает точно. К тому же , понятие это достаточно широкое.
Во-первых, мы здесь имеем продукт творчества молодых людей, которые любят экспериментировать, но не могут еще конкурировать на равных с мастерами.
Во-вторых, это всевозможные проекты с неизвестным результатом. Какой-то эксперимент с формой или структурой сюжета.
В обычном коротком метре сценарий пишется для того, чтобы получить определенный результат. А здесь, наоборот. Ставится эксперимент, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
В-третьих, это фильмы, в которых автор пытается уйти от жанра. В рамках кино сделать не кино. Такие проекты можно назвать видеоартом или архитектурой, только двигающейся.
В то же время были фильмы, которые могли бы считаться нормальными. Но, вероятно, по причине небольшой длительности их посчитали экспериментальными.
Много фильмов в стиле басни. И что мне не очень нравится, в них присутствовало какое-то нравоучение или послание.
- Вас это отпугивает?
Мне кажется, что в коротких фильмах это смотрится несколько искусственно.
Даже если месседж в фильме есть, лучше чтобы он был деконструирован. В фильме победителе такой месседж есть, но в конце авторы его сами нивелировали.
Мне больше нравятся фильмы, настаивающие на «некиношной» позиции.
Например, один английский художник сделал фильм больше похожий на караоке. То есть это вообще не понятно что. Но очень интересно.
Все это, конечно, субъективные ощущения. Не исключаю, что если бы в жюри появился еще один человек, то результаты голосования по победителям были бы совершенно другими.
- А критерии оценки экспериментальных проектов у вас были?
С критериями все сложно. Для начала мы отсекли «настоящие» фильмы. То есть те картины, которые сильно похожи на классический КМ.
Мы искали формальные вещи, формальные открытия.
-То есть, как говорил поэт, форма это тоже содержание?
Да, формула Маклюэна. Месседж важнее содержания. Особенно в экспериментальном кино.
Здесь интересно не «что», и, по большому счету, даже не «как», а «зачем».
Сначала я боялся, что на фестивале будет видеоарт.
Но это не было видеоартом. Скорее кино, хоть и очень странное.
- Возможно ли сделать экспериментальное кино на базе классической истории, написанной по учебнику Сида Филда?
Думаю, что возможно. И такие фильмы в программе фестиваля были. Их совершенно спокойно можно было перенести в основную программу короткометражного кино. И только наличие определенных нестандартных выразительных средств позволяло называть их экспериментальными.
- Иногда говорят, что экспериментальным кино занимаются те, кто не может делать нормальное.
Поначалу некоторые члены жюри так и думали. Да и фильмы такие в программе были. Мы их сразу отсеивали.
Но есть высказывания другого типа.
Люди, которые занимаются индустрией кино, все время делают так, чтобы фильм понравился кому-то. Они устают от рамок. Им хочется высказаться самим, не заботясь, что по этому поводу скажет зритель.
- По вашим наблюдениям, эксперимент в фильмах идет от сценариста или от режиссера?
Мне кажется, что в нашем конкурсе тотально режиссер и сценарист – это одно лицо. В искусстве художник и автор сценария, и режиссер, и актер. Он все делает сам. В экспериментальном кино то же самое.
- В нашей стране спрос на обычный короткометражный фильм, скажем прямо, не велик. С экспериментальным кино дело обстоит еще хуже?
Я считаю, что экспериментальному кино нужны кураторы, как в изобразительном искусстве. Люди, которые будут формировать такие вот программки. Потому что никто не пойдет специально, чтобы посмотреть 3-минутный фильм.
Такие кураторы должны стать лицом кинотеатров.
К примеру, перед каким-нибудь блокбастером в одном кинотеатре можно показывать анимацию, в другом экспериментальное кино или обычный короткий метр. У зрителя появится выбор.
- Вы видели, какое грустное зрелище представляют зрительные залы на фестивальных показах? Откуда появятся ценители короткометражного фильма?
Мне кажется, что в Санкт-Петербурге организаторы допустили маркетологическую ошибку. Потому что я работал в жюри на многих фестивалях такого рода, и там ситуация со зрителями была совершенно другая.
Возможно, сказалось то, что шла реклама фестиваля, но не рекламировались сами фильмы. А это, как мне кажется, неправильно.
Человек ведь не идет просто в кино, он идет на какие-то конкретные фильмы. Может быть, стоило сформировать программу месяца на два раньше и продвигать сами фильмы под эгидой фестиваля.
Я считаю, что собрать аудиторию не самое сложное. Труднее сформировать сильную программу фестиваля. И с этим в Санкт-Петербурге успешно справляются. Программа фестиваля замечательная. А вот привлечь зрителя пока не получается. Возможно, для этих целей в оргкомитете рядом с уважаемым Алексеем Учителем должен быть еще один человек, отвечающий за продвижение фестиваля к зрителю.
--------------------------------------------------------------------
Вероятно, необходимо от себя сказать пару слов о самих фильмах, представленных в номинации «экспериментальное кино».
Победителем был назван фильм «Иксленд» француза Михай Греку.
Перед нашими глазами возникают окутанные туманом арктические пейзажи. Горы, спускающиеся к океану ледники.
На вершинах гор сквозь пелену вдруг проступают силуэты заброшенного парка аттракционов. Безжизненные конструкции американских горок и еще каких-то странных сооружений.
Откуда они взялись в этих диких местах? Куда подевались люди.
Мы не успеваем найти ответ на этот вопрос, как из глубины океана возникает огромное цунами кроваво красного цвета. И сносит весь парк аттракционов к чертям собачим.
Смотрится все эффектно, ничего не скажешь.
Как-то Евгений Евтушенко очень точно выразился по поводу «Горящих жирафов» Сальвадора Дали. «Я не знаю, почему они горели, но они горели здорово».
Про фильм-победитель можно сказать то же самое. Определенные ощущения он вызывает.
При социализме его назвали бы формотворчеством со всеми вытекающими.
К этому же направлению я бы причислил и фильм «Исчерпывающий эксперимент в Париже»(реж. Ян Шапотель). Камера показывает одну из городских улочек. В кадре появляется магический куб, в гранях которого мы видим ту же улицу, но в другие времена года, с другими городскими сценками. Короче, абстракция.
Что касается фильмов близких к классике…
Например, в картине «Граждане против лип» использованы записи телефонных звонков, поступившие в редакцию одной из газет. Один и тот же чудак звонит в редакцию, представляясь разными именами, и пытается создать впечатление, что жители района категорически возражают против запланированной посадки на их улицах лип.
Он пытается придумать новую аргументацию, но в конце каждый раз срывается на однотипную узнаваемую брань, тем самым себя разоблачая.
Это единственный экспериментальный фильм, который вызвал в зале смех. А к экспериментальным его причислили, вероятно, из за того, что вместо видеоряда шел абстрактный набор фотографий улиц, деревьев и т.д.
Ну а самым эротическим был фильм «Без названия», где панорамы по каким-то странным холмообразным пейзажам заканчиваются тем, что камера отъезжает, и мы понимаем, что перед нами толстая голая тетка, а холмы – это складки ее кожи.
Последний раз редактировалось Валерий-М; 09.10.2013 в 21:58.
В позапрошлом номере «Города 812» я обещал, что расскажу про российские сериалы, но открыли читатели прошлый номер – и ничего там не нашли. И хорошо, что получилась такая пауза. Я надеюсь, эта интрига заставила всех поклонников сериалов гадать, что случилось. Не послали ли продюсеры российских сериалов ко мне отряд конных киллеров? Не привлекли ли меня к уголовной ответственности?
Нет – не послали и не привлекли. На самом деле я летал в командировку в
Южную Корею и вместе с Владимиром Владимировичем Путиным открывал там памятник Пушкину, который теперь стоит в центре Сеула.
Пушкин вместе с нами ждал Владимира Владимировича, который, как известно, любит задерживаться. Вся эта история с ожиданием и открытием могла бы стать хорошей основной для сериала, но не думаю, что у нас кто-то
на такие съемки отважится.
Я про Корею рассказываю не просто так, не для того, чтобы похвастать-
ся. Есть феномен корейских сериалов, Южная Корея – одна из тех стран, которые продают лицензию на свои сериалы по всему миру, в том числе России. У нас многие знают про сериалы,
которые сделаны у нас по западным лицензиям («Побег», например, или
«Клиника»), а корейские переделки в России идут тайно, не всегда можно
понять, что первоисточник – корейский. Один из основных признаков - бесконечное количество серий. Как увидите 80 или 100 эпизодов, можете
не сомневаться: это корейская лицензия, адаптированная к нашему рынку
нашими российскими умельцами.
Теперь перехожу непосредственно к российским сериалам. Разговор
будет, в основном, печальный. Я буду употреблять выражения «с одной сто-
роны» и «с другой стороны». Когда так говорят, понятно, что не все здорово.
С одной стороны, у нас не сказать что вообще ничего не делается. И
нельзя сказать, что народ не смотрит то, что ему предлагают. Есть очень по-
пулярные сериальные истории, и люди даже берут автографы у тех артистов,
которые в них снимаются. Мой сын необыкновенно зауважал собственную
маму, когда узнал, что она и работает, и дружит с актером, который играет
главную роль в «Морских дьяволах».
С другой стороны, современные российские сериалы ужасны. Настолько, что когда пересматриваешь то, что тебе не нравилось 10 лет назад, вы-
ясняется, что те сериалы были достаточно прилично сделаны. Скажем, повторяли недавно сериал «Десантура», который я плохо изначально воспринял. А сейчас он уже смотрится как нормальная работа. Или сериал «Диверсант» – его очень хорошо начали, а финал оказался за упокой. Но сериал «Диверсант» по сравнению с недавним сериалом «Разведчицы» тянет на Нобелевскую премию, потому как то, что сейчас на экраны выходит, просто за гранью добра и зла.
Военные сериалы у нас делают уже без остановки – в результате у зрителей совершенно извращенное представление о войне должно появиться,
они вообще не должны понимать, как мы в войне победили, если на фронте бегают девушки в коротких юбках, сплошная любовь и ковбойские перестрелки.
Или – сериал «След» и его клон «Оса». «След» получил премию ТЭФИ,
и, мне кажется, это тоже предопределило то, что ТЭФИ накрылась медным
тазом. Потому что сериал «След» добротно сделан, но не более того, – это
как на конкурсе высокой моды победили бы обыкновенные колготки. Я
уже приводил это сравнение, но оно мне нравится.
Не могу не сказать о двух страшно разрекламированных премьерах се-
зона – «Пепел» и «Крик совы». О них уже много чего плохого сказали, а лич-
но меня удивляет вот что: не сказать, что в обоих сериалах плохая опера-
торская работа, не сказать, что совсем неумелые режиссерские действия. Там
звездные артисты, у них значительные взгляды и интересные позы, там бо-
лее-менее симпатичные актрисы, они эротично прогибают спину и колышут
грудью. Более того, выхвати отдельно взятый эпизод из этих сериалов, и в
течение 2-3 минут ты его можешь с любопытством смотреть. То есть отдельный кирпич – нормальный, только из этих кирпичей не сложен дом.
Посмотрите: никто не покупает наши сериалы. Мы корейские лицензии берем, а наши практически никто не хочет брать. Редкие случаи подают-
ся как большая победа – вот в Польше показали сериал про Анну Герман.
Но не Польшей определяется сегодня успешность сериальных проектов. У
меня с Марией Семеновой вышел роман «Меч мертвых» на сербском языке. Мы с Машей радуемся, как дети, но понятно, что Сербия – это не Америка
и не Франция, и не Германия. Это приятный такой пустячок, надо трезво это
оценивать.
Почему не хотят покупать наши сегодняшние сериалы? Почему китайцы
хотят переснимать «А зори здесь тихие» и не хотят делать ремейки современных наших фильмов. В чем здесь дело?
Я долго думал на эту тему. И понял: причины этой беды – почему российские сериалы такие плохие и как сделать, чтобы они стали хорошими
дюсеры, которые смотрят на то, что делают, не как на фильм, а как на продукт, реализация которого дает деньги. Наши продюсеры научились потакать инстинктам не самого образованного зрителя. Но это же путь в деградацию. Мы не поднимаем зрителя, а опускаемся к его уровню. И
опускаясь, потом пойдем только еще дальше вниз.
Второй момент, который магистрально ошибочен: мы научились делать самое дорогое, что есть в кино, – съемочный процесс. А самое
дешевое – сценарий – делать разучились.
У нас перепутали причину и следствие, курицу с яйцом, выстроили неправильную систему приоритетов. Самое сложное в производстве атомной бомбы – это ее придумать.
И только когда один или несколько ученых эту бомбу придумали, ее можно воплощать. Но самое главное – ее изобрести. Это и есть самая дорогая
и самая важная часть работы. А у нас все наоборот: звездами считаются
актеры, которые играют в этих сериалах, хотя это просто исполнители,
это солдаты, а не генералы. А под генералом я подразумеваю сценариста с
большой буквы (хотя это может быть не один человек, а группа). И продюсер может входить в эту генеральскую группу. Но только тогда он должен
понимать свою ответственность. Потому что нельзя запускаться в работу,
если у тебя нет готового проекта условной атомной бомбы.
А у многих наших продюсеров отношение другое – мы запустимся, а потом как-нибудь доработаем. Так случилось с фильмом «Сталинград».
Они запустились и начали менять сценарий по ходу работы. Так случилось и
со многими другими проектами.
Разве можно строить здание, если у тебя нет архитектурного и проектиро-
вочного решения? Конечно, нельзя.
Кардинальная ошибка наших сегодняшних сериалов – их сценарии долж-
ны изначально читаться, как бестселлеры.
Вот у нас все говорят: «Ликвидация»! Урсуляк! А давайте посмотрим,
что Урсуляк снял после той замечательной «Ликвидации». Он снял
сериал про Исаева. Да, эти книжки Юлиана Семенова были популярны в
Советском Союзе. Но время-то изменилось. Сериал про молодого Штирлица был с самого начала обречен на провал. Если Штирлиц в «Семнадцати мгновениях» и сейчас воспринимается как герой, который борется с абсолютным злом – фашизмом, то кто такой молодой Исаев? Это дворянин, изменивший своему классу, перешедший на сторону большевиков. А кто такие большевики, мы сейчас все уже знаем. То есть изначально Исаев – это спорный персонаж, которому сложно
сопереживать. И что, сразу не могли этого понять? Не могли дать почитать
сценарий фокус-группам?
Другая картина Урсуляка – «Жизнь и судьба» по Гроссману. Гроссман –
это человек незаурядного мужества, человек, который заплатил судьбой
за «Жизнь и судьбу», но эту книгу, я уверен, никто, кроме специалистов, не
будет читать второй раз. Подходит ли такая книга сериальному жанру? Я думаю – нет.
Сериальный жанр предусматривает, что зрителя берут за глотку и не отпускают до конца. Изначально должна быть интересная история, и она сначала должна быть изложена на бумаге.
А что за сюжетные находки у нас в «Пепле»? Васька Пепел был вором,
стал красным командиром, героически прошел войну… «И что бы еще
такое придумать?» – думают создатели этого «Пепла». Вот – придумали! Он
еще кошелек тетке вернул!.. Граждане продюсеры, уважайте себя и зрителей!
Нашей стране чем не повезло: у нас огромный рынок, у нас много телеканалов, что бы ты ни снял, это покажут, потому что сетку надо заполнять.
И если ты сделал сериал на тройку с минусом – он пойдет с колес. И даже
выгоднее сделать на тройку с минусом.
Потому что в сериалах один простой закон: в продукт на тройку с минусом
ты меньше вкладываешься. А прибыль с каждой серии все равно та же, если
сериал идет в прайм-тайм.
И утешает этот продюсер себя тем, что сейчас я дерьмо сделаю, а потом
уж всем покажу настоящий класс! Но не получается так. Рука-то набивается,
и если ты все время старушек убиваешь, то потом трудно пионерские галстуки повязывать.
Поэтому я думаю, что все в российских сериалах омерзительно, но шансы есть. Все начнет исправляться, если мальчики и девочки, называющие себя
продюсерами, поймут, что надо пересматривать сценарную политику, что
к сценаристам надо относиться, как к тем, кто атомную бомбу может придумать, а уж Серебряков, Певцов или никому не известный актер будет потом в кадре с наганом бегать, это абсолютно без разницы.
Можем ли мы делать сериалы не хуже датчан или американцев? Конечно, можем. Что нужно для того, чтобы жить нормальной жизнью? Выйти из запоя, прибраться в комнате и гулять
по утрам. А если все время бухать, кидать окурки на пол и говорить, что это
и есть то, к чему мы все стремимся, -
то ничего не получится.
Андрей Константинов
Последний раз редактировалось Валерий-М; 26.11.2013 в 17:45.
Второй момент, который магистрально ошибочен: мы научились делать самое дорогое, что есть в кино, – съемочный процесс. А самое
дешевое – сценарий – делать разучились.
Это мысль первая.
Цитата:
Сообщение от Валерий-М
Самое сложное в производстве атомной бомбы – это ее придумать.... самое главное – ее изобрести. Это и есть самая дорогая
и самая важная часть работы.
А это мысль вторая. Эх, не противоречили бы эти мысли друг другу...
к сценаристам надо относиться, как к тем, кто атомную бомбу может придумать, а уж Серебряков, Певцов или никому не известный актер будет потом в кадре с наганом бегать, это абсолютно без разницы.
Про сценаристов согласен. А вот кто будет "с наганом бегать" (исполнять трюки, любить, мстить, умирать, жертвовать себя, спасать кого-то, вызывая тот самый катарсис ), мне, извините, далеко не без разницы - будет это Тонкий или Толстый. Я, конечно, не об объеме талии.
Последний раз редактировалось Абракадбр; 27.11.2013 в 14:42.
Противоречия эти скорее относятся к используемым аналогиям, чем к сущности обсуждаемого вопроса.
А в целом, мысль Константинова понятна: "зачем снимать плохие сериалы, если у меня есть несколько неэкранизированных книг?".
Не знаю, особенность ли это национального менталитета, или отличительная черта гомосапиенс...
В любых проблемных ситуациях искать не решение этих проблем, а пути повышения собственного благосостояния.
Сами же проблемы намного серьезнее. В основе их лежит не дурость продюсеров, а низкий культурный уровень зрителя.
Не знаю, особенность ли это национального менталитета, или отличительная черта гомосапиенс... В любых проблемных ситуациях искать не решение этих проблем, а пути повышения собственного благосостояния
Ну, а где вы найдете "совершенно независимого" эксперта?
Цитата:
Сообщение от Валерий-М
Сами же проблемы намного серьезнее. В основе их лежит не дурость продюсеров, а низкий культурный уровень зрителя.
Не понимаю. Допустим, культурный уровень зрителя упал ниже плинтуса. Но, по большому счету, не зритель определяет эфмрную политику телеканалов и не зритель сам для себя продюсирует производство сериалов.
Re: Интервью
Линейный вид
