Курилка. Часть 2

[Анатолий Борисов]

Тетя Ася,

Куда, прости Господи, брызгать? И почему Вы так не любите жанр "ню"?

Тетя Ася, я обожаю жанр "ню". Я обожаю купаться голышом при луне. По мне, нет ничего прекраснее целомудренно обнаженного тела. Денька просто слегка подставился, употребив "ню" после упоминания о протухшей воде. Я специально для Вас вставлю фрагмент из своей повести, о купании под луной.

Знаете ли вы тропическую ночь? Нет, вы не знаете тропической ночи! Яркие и неземные, ласкают созвездия загадочным светом пену прибоя волшебную, и нагие в пене тела русалок. Южный Крест один отвернулся лениво… староват для таких забав. Тихо вздыхает океан, насытившись вчера хриплым бешенством! Прошел тайфун, выплеснулась беспричинная злоба, и дремлет настороженно исполин…
Не может он еще до конца забыться, отходит от ярости, покачивает раздраженно случайных ночных купальщиков… так после семейной бури приятно чесать за ухом кошку.
И как же здорово раствориться тропической ночью в теплых упругих струях, колыхаться, раскинув руки, малой песчинкой под безбрежным куполом Миров! А там… там засматривают с небес молоденькие шаловливые звездочки, мигают друг другу, подбадривают, а сами силятся разгореться поярче, добавить прибою волшебного свечения, рассмотреть бы, познать, что творится в мерцающей наколдованной пене… Для чего там столько веселья, смеха и брызг? Одиноко им на небе… хочется быстрее взрослеть, хочется любви и неизведанного счастья...
Вот одна, забыв все на свете от мучительного томления, потянулась боязливо к прибою, сорвалась, как светлячок с небесной былинки, прожгла бархатное небо ослепительной полоской… И еще одна, и еще… Вот так бы, сгорая, и нам уходить, когда придет пора! Нет, юности только дано сгорать от любви и мечтаний… стареет незаметно моя душа!
Я сидел рядом с волнами на теплом песке, курил неспешно, прихлебывал время от времени из горлышка пузатой бутылки. Ароматы жасмина и орхидей накатывались временами со стороны рощи, добавляли крепости ароматному напитку… Девчонки уже второй час не хотели выбираться из ласковой стихии, плавали наперегонки, ныряли, топили друг друга понарошку! Я тоже много раз был безжалостно утоплен и бережно спасен, выползал на берег, отфыркивался. Потом подкреплялся привычным образом, и снова возвращался в пенные объятия океана, окунался в невинные шалости…
Что-то далековато они заплыли… А, ничего, за границы нашего мирка их не пустит, да и снаружи никакая гадость сюда не попадет…. Я уже в сумерках разговорил осторожно Ирину, и она, беря паузу перед каждой фразой, еще кое-что рассказала… Этот островок и еще немного пространства вокруг него, раздвоившись, отделились от мира вместе с песком и прибоем, пальмами, чайками и медузами. Обособленная часть мира...